Биотопливо, но не этанол
Биологический фактор дефицита пищевых ресурсов снова выходит на первый замысел. Томас Мальтус (1766–1834) был в последовательности обычных британских экономистов, про рассуждения которых о «натуральном продукте» писал в собственном «Евгении Онегине» Пушкин.
Оба, несомненно, просматривали книгу Адама Смита «О природе и обстоятельствах достатка наций», заметившую свет во второй половине 70-ых годов восемнадцатого века. На что несогласный с патриархом экономической науки Мальтус через 22 года ответил собственными «Эссе о принципе популяции», другими словами народонаселения.
Книга подверглась и до сих пор подвергается ожесточённой критике, а ее автора числят в отцах-основателях презренного «мальтузианства».
Мальтус не смотря на то, что и был в последовательности, но через чур уж из него выделялся тем, что в первый раз в истории экономической науки постарался ввести в нее биологическую составляющую. Его по праву возможно было бы вычислять зачинателем популяционной генетики, потому, что он первым включил в движение размышлений тот биологический компонент, что формирует продукт натуральный, в частности – человека.
Главный тезис Мальтуса заключался в том, что принцип успешных популяций неизменно одинаковый, в частности – их умножение. Более чем через век по окончании него популяционные генетики пришли к тому же выводу: главное свойство биологических совокупностей – расти.
С этим всецело согласны те же онкологи, пробующие хоть как-то в силу ограниченности собственного арсенала сдержать рост опухолей.
Американцы, пришедшие по окончании окончания войны в Азию, были поражены страшными картинами фактически общего голода, исходя из этого достаточно скоро посредством мягкой радиации создали новые пшеницы и высокоурожайные сорта риса, совершив известную «зеленую революцию». Следствием «окормления» голодных и страждущих стал бурный рост народонаселения с полутора миллиардом индийцев и миллиардами китайцев.
В очередной раз подтверждена правота Мальтуса о неуклонном росте популяционных генетиков и населения, утверждающих, что успешные популяции при наличии достаточного количества биоресурсов лишь увеличивают собственную численность. Наряду с этим в силу биоразнообразия в популяции неизменно имеется более прожорливые, каковые фактически ничего не оставляют тем, кто оказывается на периферии.
Это вовсе не свидетельствует, что периферия в обязательном порядке гибнет. Как мы знаем, что при калорической рестрикции, другими словами нехватке калорий питания, в геноме включаются программы выживания, продлевающие жизнь «голодных» – по крайней мере в лабораторных условиях – на целую треть если сравнивать с питающимися «полноценно».
Так, в биологии генома заложены стратегии выживания и при кажущемся недочёте пищи. В биологии все по большому счету значительно сложнее, чем думается экономистам, но одновременно с этим и жизненнее.
Биологические ресурсы учитываются сейчас экспертами, разбирающими обстоятельства и истоки нынешнего недостатка продовольствия. В первую очередь указывается на то же самое, что тревожило и древних римлян, в частности – оскудение заморских житниц – ужасная засуха, обрушившаяся на Австралию.
Она возможно следствием естественного цикла – недавно засуха поразила США, а после этого и Европу, – а возможно и показателем глобального трансформации климата.
Потом, говоря об «агфляции», другими словами инфляции, вызываемой резким увеличением цен на агропродукцию, как-то забывают заявить, что ее производство очень затратно. Одна калория питательной сокровище того же говяжьего мяса требует 700 калорий энергии на ее синтез в живой клетке.
Но мало произвести сельскохозяйственную продукцию, ее еще так как нужно и доставить потребителю в упакованном виде, что кроме этого требует большое количество энергии, добываемой из все дорожающей и дорожающей нефти.
А вот Пол Кругман, создатель статьи «Зерновые сошли с ума», видит основной ущерб в ответе перехода на биологическое топливо в виде этанола. Правительственные субсидии стали причиной отказу от выращивания зерновых и переходу к производству кукурузы.
Наряду с этим не было учтено в полной мере разумное вывод неангажированных биологов и тех же физхимиков, показывавших на то, что производство спирта требует больше энергии, чем он сам может дать при собственном сгорании, исходя из этого нагревание воздуха лишь увеличится.
Прекрасно, говорили соперники ученых, а вон в Бразилии этанол создают не из кукурузы, а из сахарного тростника. Но расширение площадей под выращивание тростника стало причиной дефорестации, другими словами сведению лесов, что еще больше усугубило обстановку с глобальным потеплением.
В полной мере быть может, что ответ назревших непростых неприятностей уже предложено в тиши лабораторий. Речь заходит о нетрадиционной «добыче» бутана, вернее, его спирта – бутанола.
Бутанол приводит к меньшой коррозии металла, имеет громадную энергетическую «плотность» и не требует модификации двигателей внутреннего сгорания, и более эргономичен в транспортировке и хранении, исходя из этого легче интегрируется в существующую инфраструктуру. Для нас важно кроме этого да и то, что бутанол нельзя пить.
Ученые Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе при содействии Министерства энергетики создали способ получения алкоголей с разветвленными углеродными цепями, каковые смогут употребляться в качестве биогорючего. Собственный способ они назвали «метаболическим инжинирингом» кишечной палочки Е.соli.
Клетки данной бактерии удачно создают изо-, фенил- и метил-бутанолы из глюкозы, добываемой при расщеплении растительной клетчатки (процесс ветхий, в далеком прошлом опробованный и отлаженный).
Статья с детальным описанием распознанного биосинтетического пути была размещена в издании Nature, а параллельно ей и Science опубликовал очередные две критические статьи по поводу производства биоэтанола. В первой подвергается сомнению основной тезис приверженцев «биоэнергетики», каковые кричат о том, что сжигание этанола снизит количество выбрасываемого в воздух парникового углекислого газа.
Расчеты, совершённые в университете штата Миннесоты, говорят о том, что при переходе на этанол количество выбрасываемой двуокиси углерода увеличится от 17 до 420 (!) раз.
Во второй статье ученые из Принстонского университета подсчитали, что в возможности за 30-летний период сжигания этанола выброс углекислого газа не уменьшится на 20%, как обещают, а будет в два раза больше (как говорится, «почувствуйте отличие»). Переход фермеров США на выращивание «этаноловых» культур приведет к повышению эмиссии парниковых газов в следствии кардинального трансформации модели землепользования.
Не хочется быть Кассандрой, но приходится с прискорбием признавать, что мы, к сожалению, стали свидетелями интуитивной правоты всеми забытого и «забитого» экономиста из ветхой хорошей Англии, что все это предрекал два века тому назад. Технологическое превосходство некоторых государств постиндустриального мира вселило в нас фальшивую уверенность в том, что всем и неизменно данный большой уровень будет дешёв.
Но «продвинутые пользователи» забыли о биологической природе человека, главные инстинкты которого диктуют подчинение законам живой природы.
В случае если в конце ХVIII века Мальтус пугал соотечественников и всю Европу надвигающейся демографической трагедией и видел возможности ее предупреждения на пути голода и войн, то сейчас война как фактор демографического регулирования помой-му исключена из повестки дня. Но однако биологический фактор дефицита пищевых ресурсов снова по окончании некоей передышки заявляет о себе в полный голос.
Мы можем звучно ругаться на Мальтуса и сказать, что он был не прав. Но кроме того в случае если мы забудем о нем, действие факторов биологии на людскую популяцию отменить никто не в силах.
В. Спирин, www.ng.ru
