Под кокаином пчёлы в улье танцуют энергичнее
Неожиданные параллели совершили австралийские учёные. Они связали ищущих нектар людей и пчёл, находящихся под действием кокаина.
Исследователи посчитали, что и те и другие жёстко мотивированны будущим получением вознаграждения и что их поведение контролируется посредством подобных механизмов. А раз так, кокаин дали попытаться пчёлам и пронаблюдали, как действие наркотика отразится на танцах.
Учёным уже давненько как мы знаем, что пчёлы, найдя «залежи» нектара либо пыльцы, возвращаются в улей и «танцуют», тем самым подавая сородичам весёлый сигнал о богатой находке: «Эй, парни! Я отыскала!
Классный товар! В том месте! Большое количество!»
Кроме этого исследователи знали, что кокаин вряд ли способен принести насекомым какую-либо пользу. Наоборот, данный наркотик есть для пчёл природным ядом – нейротоксином, благодаря которому листья коки обороняются от всяких жучков-паразитов.
С этим «багажом» несколько, включающая в себя доктора Эндрю Баррона (Andrew Barron) из университета Маккуори (Macquarie University), принялась за работу с целью проверить догадку: уязвимы ли медоносные пчёлы при столкновении с кокаином равно как и люди.
На ферме рядом от Канберры Баррон с сотрудниками приучили пчёл прилетать в кормушки с сахарным раствором. А в то время, когда насекомые пообвыклись, учёные стали наносить маленькие капли кокаина на «поясницы» насекомых, ожидая заметить, как наркотик повлияет на пчелиные «пляски» в улье.
До тех пор пока пчёлки баловались сахаром, на них капали наркотиком (фото Kate Geraghty).
Оказалось, что малые дозы наркотика стимулировали насекомых – те танцевали весьма энергично (но привычная «ритмика» не нарушалась). Причём они вели себя так, словно бы раствор был значительно вкуснее, чем в действительности.
Разумеется, кокаин попал в так называемый центр приза в мозге пчёл, о котором до тех пор пока мало что известно. Помимо этого, сам энергичный танец, согласно точки зрения учёных, можно считать образчиком альтруистического поведения – одного из способов структурирования общества.
И это также необходимо изучать.
В это же время перед исследователями оставались самые различные «частные» вопросы. К примеру, есть ли такое «танцевальное поведение» подлинной реакцией на наркотики (как это происходит с людьми) либо же кокаин стимулирует какие-то другие поведенческие паттерны.
Тогда Баррон со товарищи решили функционировать точечно – постарались «расшевелить» всё тем же кокаином мозговой центр, несущий ответственность за двигательную активность пчёл. Вопреки всему, по окончании дозы наркотика насекомые вели себя нормально, значит, кокаин не оказал влияние на их перемещения. (Да и по окончании «наркотической дискотеки» в улье показателей гиперактивности найдено не было.)
Эндрю Барону в работе помогали эксперты Австралийского национального университета (ANU), каковые пчёлами занимаются в далеком прошлом и усиленно.
К примеру, они узнали, что медоносные насекомые могут вычислять и знают друг друга спустя миллионы лет (фото Macquarie University).
Но на протяжении предстоящих опытов попутно стало известно, что наркотик повышает чувствительность пчёл к сахару и, более того, ко всем другим «призам» – простая пыльца показалась им намного лучше, чем та была в конечном итоге.
Отчего же пчёлы переоценивают уровень качества нектара и пыльцы? Учёные считают, что подобную допамину в организме человека роль в мозге насекомых играется таковой нейромедиатор, как октопамин (octopamin), регулирующий то, что касается питания и передвижения.
После этого учёные натренировали пчёл различать ванили: и ароматы лимона. Позже, потому, что за пара дней насекомые стали зависимыми от кокаина, приём наркотиков был прекращён.
И пчёлы прекратили справляться с задачей на запахи, в целом демонстрируя неприятности с учёбой.
На этом основании опять была совершена аналогия с «завязывающими» наркоманами и сделан вывод о том, что пчёлы чувствительны к кокаину, как люди.
С США связку «пчёлы – люди – кокаин» помогал изучать доктор наук Джин Робинсон (Gene E. Robinson) из университета Иллинойса в Урбана-Шампейн. «Пчелиный танец – это поразительно сложный комплекс мероприятий», – говорит он. – Это интегрированная коммуникационная совокупность, которая трудится весьма детально и элегантно, это одно из чудес в поведении животного мира (фото с сайта uiuc.edu).
Следовательно, ставя испытания на этих насекомых, возможно распознать «дорожки» в мозге, определить больше о механизмах, регулирующих наркозависимость у людей, и узнать, имеют ли наркотики такое же разрушительное влияние на пчелиное общество, как и на людскую.
Эндрю Баррон объявил, что на следующем этапе собственного изучения сосредоточится на «чувствительности и толерантности пчёл к наркотикам», так как прошлые работы продемонстрировали – пчёлы вживаются в роль наркоманов очень скоро. Нелишне будет узнать, как это выражается в генах.
Учёных нисколечко не смущает тот факт, что в качестве инструмента употребляется кокаин, – это ж для лучшего понимания работы пчелиного мозга (а косвенно и человеческого). Сами же медоносные открывают увлекательные исследовательские возможности – они становятся «более этической альтернативой» опытам с наркотиками, проводимых на мышах и крысах.
Результаты данного изучения должны быть опубликованы 26 декабря в Journal of Experimental Biology. Думается, статья называющиеся «Действие кокаина на пчелиное танцевальное поведение» (Effects of cocaine on honey bee dance behaviour) вправе претендовать на Шнобелевскую премию.
